Известные физики шутят — выпуск №5
Ошеломляющая честность
Однажды кто-то спросил у ассистентов Майкельсона, правильны ли некоторые критические отзывы, распространяемые об ученом. Сотрудники ответили: «Спросите его самого. Он скажет вам правду». Человек последовал этому совету и вышел от Майкельсона в крайней растерянности: «Он и в самом деле сказал мне всю правду!»
Ура эксперименту янки!
В одной английской лаборатории ученые попытались поставить опыт: вызвать электрическую искру из термопары. Один конец термопары был вставлен в кусок льда, другой лежал на раскаленной докрасна печке.
Чарльз Уитсон соединил два куска проволоки, замкнув цепь.
Искры не получилось. Майкл Фарадей заявил, что Уитсон делает это не так, как нужно, и сам проделал опыт в ином варианте. Но искры все же не было.
Тогда третий ученый, американец Джозеф Генри, приехавший в Англию, стал наматывать на палец проволоку плотной спиралью. Через несколько минут он объявил, что с удовольствием покажет как вызвать искру.3атем он просто присоединил эту маленькую спираль, надетую им на небольшой железный стержень, к одному из проводов термопары. На этот раз искра была отчетливо видна.
Фарадей восхищенно зааплодировал и воскликнул:
— Ура эксперименту янки! Но что же вы такое сделали?
И Джозефу Генри пришлось объяснять самоиндукцию ученому, который был известен на весь мир как человек, открывший индукцию.
Декарт о сотворении мира
Рене Декарт жил во времена мушкетеров и даже участвовал в Ларошельской битве,описанноЙ Дюма. Предполагают, что Декарт был знаком с Д’Артаньяном.
В промежутках между походами и битвами он думал об устройстве мира. Однажды он сказал: «Дайте мне материю и движение — и я сотворю всю Вселенную».
Физика слишком трудна для физиков
Когда М. Борн и В. Гейзенберг строили матричную квантовую механику, у них возникли затруднения, и они обратились к математику Д. Гильберту. Вот что он сказал. Когда ему приходилось иметь дело с матрицами, они получались у него в качестве побочного продукта собственных значений некой краевой задачи для дифференциального уравнения. Д. Гильберт и посоветовал поискать уравнение, которое, возможно, стоит за этими матрицами. Не исключено, напутствовал он молодых физиков, вам откроется нечто интересное. Но они не вняли совету, сочтя это бестолковой идеей и порешив, что великий математик чего-то не понимает.
А через несколько месяцев Э. Шредингер вывел знаменитое волновое уравнение, явившееся другим вариантом квантовых описаниЙ. Теперь пришло время посмеяться Д. Гильберту, который заметил, что если бы его послушали, то уравнение открыли бы, по крайней мере, на полгода раньше. «Видно, — заключил он, — физика слишком сложна для физиков». И добавил: «Физика достаточно серьезная наука, чтобы оставлять ее физикaм».
Афоризм Д. Гиббса
Как-то в конце прошлого века в одном из государственных ведомств США обсуждался вопрос о преподавании английского языка в американских школах. На совещании присутствовал известный физик-теоретик Д. Гиббс. Он отличался немногословием и на заседаниях обычно отмалчивался. Он и здесь молчал, а потом неожиданно объявил: «Математика — тоже язык». Дескать, что вы все об английском да об английском. А математика?.. Она ведь тоже язык.
Афоризм понравился и легко вошел в обиход, закрепив мнение о математике как удобном, повсеместном и неизбежном языке научного мышления, языке количественных описаний.
Тот ли Резерфорд?
Японский министр просвещения, барон Кинучи, был известным физиком, хорошо знал работы Резерфорда и попросил познакомить его с ним лично, что и было сделано. Однако японец не поверил, что ученый, с которым он беседовал, тот самый Резерфорд. Восточная сдержанность не позволила ему высказать недоумение при встрече в лаборатории Резерфорда. Когда Кинучи вышел с представившим его профессором на улицу, он спросил: «Я полагаю, что Резерфорд, которого вы мне представили, сын знаменитого профессора Резерфорда?»
Дело в том, что Резерфорду было 37 лет, его внешность и моложавость явно не соответствовали тому, что он успел сделать в физике.
Прозвище Джи-Джи
Руководителя знаменитой Кавендишской физической лаборатории, выдающегося английского физика, открывшего электрон, Джозефа Джона Томсона его ученики и коллеги, чтобы не путать с другим великим Томсоном, лордом Кельвином, и с его собственным сыном, не столь великим Джорджем Томсоном, прозвали Джи-Джи.
Содди о радии
Фредерик Содди, окончивший Оксфордский университет с дипломом химика, занимался изучением радиоактивности. Эта проблема, как писал о ней Содди, не подчинена «ни физике, ни химии в том виде, как понимались эти науки до появления радиоактивности». В своей популярной книге он так писал о радии: «Он черпает свои запасы энергии из неизвестного до наших дней источника и подчиняется еще не открытым законам. Есть что-то возвышенное в его отчужденности от окружающей среды и в его безразличии к ней. Он как будто ведет свою родословную от миров, лежащих вне нас, питаемый тем же неугасимым огнем, движимый тем же лежащим вне нашего контроля механизмом, который поддерживает свет Солнца в небесах в бесконечные периоды времени».
Могила для энергии
Резерфорд считал атомное ядро не источником, а могилой для энергии.
Прощение через 40 лет
Первый брак Майкельсона оказался несчастливым и оставил в его душе такой след, что только через 40 лет он заставил себя просить через адвоката у бывшей жены прощения за те страдания, которые, быть может, он ей причинил.
Играйте, играйте дальше!
Сюзанна Марквальдер, знакомая Эйнштейна, рассказывает, как однажды, будучи у них дома, Эйнштейн услышал звуки фортепианной сюиты Моцарта, доносившиеся из дома по соседству. «Кто эта пианистка? Вы знаете ее?» — спросил Эйнштейн. Сюзанна отвечала, что это играет, кажется, учительница музыки, которая живет в мансарде. Не говоря ни слова, Эйнштейн схватил свою скрипку и, как был, без воротничка и галстука, ринулся на улицу. Напрасно его пытались удержать — он ничего не слышал … Вскоре к звукам фортепиано присоединилась и скрипка.
Как потом рассказывала перепуганная пианистка, к ней в комнату ворвался незнакомый юноша с криком: «Играйте, играйте дальше!» Сам же Эйнштейн был очень доволен так неожиданно найденной новой партнершей. Вернувшись, он говорил с восхищением: «Да это же прелестная барышня! Я буду часто с ней играть!»
Хэвисайд защищает Максвелла
Всю жизнь Хэвисайд считал своим долгом защищать идеи Максвелла. Те места его работ, где он ведет полемику с оппонентами, исполнены иронии и сарказма. В одной из своих статей он замечает язвительно: это де известно каждому, только не каждый знает, что это ему известно; такой человек подобен французу, который много лет говорил прозой, не подозревая о том.
Скромность Уиллорда Гиббса
Максвелл, основываясь на трудах Гиббса, заказал объемную гипсовую модель кривых Гиббса и послал ему в подарок. Трудно было придумать лучший знак восхищения одного великого ученого другим.
Студенты, которые хорошо знали происхождение модели, спросили у Гиббса однажды:
— Кто прислал вам эту модель?
Он ответил коротко:
— Один приятель. — А кто этот приятель?
— Один англичанин.
Прозвище лаборатории
Резерфорд, будучи студентом Кентерберийского университета, стал одним из инициаторов создания научного студенческого общества. Под студенческую лабораторию выделили холодный сарай с цементным полом. Лабораторию из-за этого величали «пещерой». Прочитав статью Герца об электромагнитных колебаниях,Резерфорд решил сконструировать в «пещере» беспроволочный телеграф. Это было первое открытие двадцатичетырехлетнего Резерфорда. Эту работу использовали в своих открытиях в области радио Александр Попов и Гульермо Маркони. Она произвела большое впечатление в университете, и Резерфорду даже «простили» его ошибки — фантазии на счет строения атома. А дело обстояло так.
Учась на втором курсе, он избрал для доклада на заседании общества тему «Эволюция материи». В нем он заявил, что все атомы построены из одних и тех же составных частей. По тем временам это было просто невежеством: царившая в физике атомистическая теория англичанина Джона Дальтона непоколебимо утверждала неделимость атома! На следующем заседании общества Эрнесту Резерфорду пришлось принести извинения своим товарищам за то, что он под видом научного доклада рассказывал явную белиберду!
Вселенная по Николаю Кузанскому
Николаю Кузанскому, предшественнику Коперника по астрономическим идеям, принадлежит фраза: «Вселенная есть сфера, центр которой всюду, а поверхность — нигде».
«Собственное» превращение Резерфорда
Резерфорду в 1908 году была присуждена Нобелевская премия по химии за исследования радиоактивных элементов. Физик получил премию по химии!
Резерфорд, человек остроумныЙ, не смог пройти мимо этого казуса и в своем тосте на банкете после торжественной церемонии сказал, посмеиваясь: «Я имел дело со многими разнообразными превращениями с разными периодами, но самым быстрым из всех оказалось мое собственное превращение в один момент из физика в химика».