Банан, как двигатель эволюции, или Обезьянья соционика

Банан, как двигатель эволюции, или Обезьянья соционика

Попробуем вообразить, как представители разных ТИМов решают известную задачку по добыванию банана, висящего на пальме. Помните, как надо? Встать на ящик и сбить банан палкой. Задачка, как видите, непростая, так что мы решили не мучить обезьянок (или, скорее, первобытных людей) поодиночке, а запускаем их в клетку целыми квадрами. Итак, исходные данные: клетка, в ней дерево, на нем банан. Кругом разбросаны ящики и палки. Присутствуют (в качестве наблюдателей и болельщиков) и другие обезьяны. И вот…

Альфа

В клетку впускают квадру АЛЬФА.

Альфийцы – люди умные, так что задачу уяснили без лишних вопросов. Правда, Дон-Кихот почти сразу о ней забыл, отвлекшись на знакомство с обстановкой и публикой, которую немедленно начал развлекать (отчасти смущенный, отчасти возбужденный новизной общества). Зато Робеспьер подошел со всей ответственностью. Вон он, устроился в уголке, обложился ящиками и палками, чертит чего-то, измеряет, вычисляет. Дюме в задачке больше всего понравилась перспектива полакомиться спелым бананчиком в теплой компании, поэтому он, подобрав несколько самых симпатичных ящиков и гладких жердей, взялся за устройство большого общего стола и скамеек вокруг него. Гюго успевает в это время подбодрить Робеспьера, похлопать Дону, помочь Дюма, и вообще тормошит всех присутствующих, а у них давно горят глаза от предвкушения праздника. Никто не знает, когда он начнется, но и так хорошо уже. Наконец, проголодавшийся Дон первым вслух интересуется, где же обещанное угощение? Дюма деликатно указывает ему на висящий банан, а Гюго хватает Дона за руку и подтаскивает к Робеспьеру, который как раз завершил свои расчеты. Под восторженное уханье Гюго, Робеспьер начинает обстоятельно рассказывать Дону теорию процессов добывания бананов, однако его грубо обрывают на самом пике вдохновения. Не дослушав, Дон хватает ящик и палку, вручает их Гюго и направляется к дереву. С половины пути возвращается и с гнусной усмешкой двумя взмахами палки перечеркивает аккуратные рисунки Робеспьера. Робеспьер ахает, Гюго остается его утешать, а Дон подходит к дереву и берется за дело. Однако, почему-то медлит. Дюма, тоже внимательно слушавший Робеспьера (а еще внимательнее – разговоры более опытных соседей по клетке), подсказывает Дону, подает палку, подставляет ящик… Но Дон отмахивается от палки, а на ящик ставит второй. Залезает, встает на руки, вытягивается всем своим длинным телом, изящным движением хвоста срывает банан и галантно протягивает его Дюме. Тот усаживается за свой стол, чистит банан, делит его на две ровные части, отдает Дону слегка помятую в процессе половинку, и оба радостно жуют. Они бы и с другими поделились, но этим другим до них нет никакого дела – все столпились возле Робеспьера, слушают его пламенную речь (точные жесты и хорошо поставленное рычание) о несправедливости мироустройства. Вдруг он замолкает, уставившись на свои оскверненные чертежи. О боги! Оказывается, Дон ничего не перечеркивал, а просто достроил кое-чего, и получилось не что иное, как теорема Пифагора. (Да-да, так она и была открыта, а вы не знали? ). Общество поздравляет гения, однако справедливый Робеспьер протестует; он вытаскивает «на сцену» Дона. Тот раскланивается. Дюма и Гюго счастливы, остальные тоже – праздник несомненно удался.

Бета

Страсти понемногу утихают, народ с веселыми улыбками расходится по углам, обмениваясь приятными впечатлениями, но тут в клетку плотной, сплоченной группкой входит квадра БЕТА.

И все сразу понимают, что расслабляться не следовало. Впрочем, откуда это понятно – непонятно. Бетане тут же приступают к решению задачи. Активнее всех берутся за дело Максим и Гамлет. Макс собрал все ящики с палками и сел наводить ревизию. Он хочет выбрать самый крепкий ящик и самую удобную, самую гладкую палку. Попутно он инструктирует по ТБ Гамлета, который, разумеется, назначил себя Главным Доставателем Банана, и увлеченно репетирует эту роль. Есенин сперва тихонько тусуется возле них, потом отправляется бродить по клетке. Если честно, то он плохо слушал условие задачи, а если совсем честно, то и вовсе… В общем, забыл он, зачем его сюда привели. Ну и что? Какая разница? Проходя мимо дерева, он замечает банан и пару раз подпрыгивает – чисто машинально. Поняв, что фрукт недоступен, Есь теряет к нему интерес. Он берет один из отбракованных Максом ящиков и усаживается на нем в дальнем уголке клетки, заняв, однако самое выгодное с точки зрения наблюдения место. Там и остается, и про него скоро забывают. Жуков поставленную задачу уяснил хорошо и, возможно, даже представляет себе ход решения, но у него имеются и свои задачи (напоминаю, это все-таки (почти) обезьяны ). Так, окинув притихшую публику тяжелым взглядом, Жуков вдруг решает приударить за Гамлетом, который принимает все более и более изящные позы, готовясь лезть за бананом. Но жуковские намерения вдруг встречают препятствие в виде страшно оскаленных клыков Макса и угрожающе занесенной дубинки (попутно Макс выбрал себе наидобротнейшее оружие). Жуков тоже показывает клыки и временно отступает, подав Гамлету знак «не прощаемся!» Гамлет провожает его высокохудожественным трагическим монологом на тему: «Да что ж такое, надо ведь поскорее добывать банан, эксперимент срывается, продукт портится, у меня нервы на пределе, а тут еще всякие!..» Максим его успокаивает, а Жуков вплотную приступает к банану, т.е., к его добыванию. Разумеется, не своими силами. Он оглядывает собрание. Вот Дон слегка испуганный, но независимый; из-за его спины выглядывает Дюма с дубинкой наготове; Гюго с отчаянной решимостью в глазах готов грудью защищать бесценные чертежи Робеспьера… Жуков уже делает шаг в их сторону, но вдруг замечает Есенина – единственного обитателя клетки, кто как будто не видит в происходящем ничего особенного. Жуков подходит к нему (вопреки возникшему, неведомому доселе чувству что «лучше бы не надо бы»), вальяжно плюхается рядом и подает недвусмысленный знак, чтобы тот пошел и принес банан. Есь сочувственно кивает (наверное, он принял клацание зубов и расслабленную позу Жукова за муки голодного и уставшего человека), встает и смотрит на дерево. Теперь он хорошо замотивирован (нуждой ближнего), поэтому соображает быстро. Берет свой ящик, палку Жукова и отправляется добывать фрукт. Но ящик-то он, как мы помним, взял, какой попало. Раздается треск, Гамлет трагически вопит, Максим делает молниеносный скачок и подхватывает падающего Еся. Пытаясь сохранить равновесие, Есь бестолково машет палкой и случайно задевает банан, который – о чудный миг! – изящным движением ловит Гамлет. Под аплодисменты восхищенной публики, Гамлет отдает банан Есю. Тот с виноватой улыбкой кивает каждому и всем сразу, и поскорее уносит добычу Жукову. Он, наблюдавший все это действо с места Есенина (Жук сразу оценил его преимущества), мрачно принимает подношение. На душе у него совсем плохо. И он понимает, что виной этому – Есь, уже без ящика, прямо на голом полу примостившийся в другом уголке (не менее удобном, кстати). Но муки Жукова недолги. Осененный, он отбирает у Макса самый добротный ящик, у Гамлета – самую красивую дубинку, приносит все это Есю, усаживает его на прежнее место и вручает очищенный банан. Есенин, смущенный и польщенный, начинает есть банан, однако, спохватывается и делит оставшуюся часть между Максом и Гамлетом – они ведь ему помогли. Жуков счастливый и умиротворенный устраивается рядышком. Все остальные тоже могут вздохнуть свободно.
(P.S. Некоторые из обезьян после этой истории решили почему-то, что Есенин попал в «шестерки» к Жукову. Надо ли говорить, что это решение оказалось не просто ошибочным, но последним в их жизни?)

Гамма

Так мирно оканчивается представление бетан, и на сцену, пардон, в клетку, вступает ГАММА.

Вид у них деловой. Гаммийские логики смотрят на банан и в один голос заявляют (они уже не очень похожи на обезьян), что задачка – нефиг делать. Джек без долгих разговоров приставляет ящик, берет палку покрепче и сшибает банан, который… улетает в неизвестном направлении. Драйзер и Наполеон ахают, Бальзак скептически пожимает плечами. Джек слегка смущенный слезает с ящика и оглядывается, но банана нигде не видно. Драйзер его стыдит и предлагает всем вместе пойти, поискать утерянный фрукт. Бальзак на это возражает, что нафига ему сдалось исправлять чужие косяки, тем более по столь ничтожному поводу? И уходит, слегка привлеченный геометрическими выкладками Робеспьера, переползающими уже на третью стену. Наполеон гордо удаляется следом – ему интереснее познакомиться с народом, особенно с Жуковым, который имеет неприлично наглый вид, поди, мнит себя хозяином положения. Драйзер и Джек остаются у дерева. Но ненадолго – Джек, поразмыслив, сообщает Драю, что, мол, банан он достал, так что по сути задачка решена, можно заняться чем-нибудь более осмысленным. Например, устроить из назревающей потасовки Напа и Жука что-нибудь полезное, скажем, боксерский матч и тотализатор. Драйзер, влекомый чувством долга, все-таки отправляется на поиски. Он неспешно обшаривает все закоулки, как вдруг… Мама дорогая, откуда здесь, в мирном обезьяньем мирке саблезубые тигры?! Драйзер в ужасе отступает и, поскользнувшись, падает на пол. Осторожно открыв глаза, он обнаруживает, что страшное видение – всего лишь картина на стене. А под ней сидит Бальзак и преспокойно жует… банан! (На его кожуре Драй и поскользнулся). Драйзер упрекает Бальзака – как же так, молчком, в одиночку… Но тот, пошарив где-то за спиной, достает целую гроздь свежайших бананов и приглашает Драйзера угощаться. Оказывается, во время своих как бы бесцельных блужданий по клетке, Бальзак нашел потайную дверцу, за которой обнаружился банановый склад. Нарисованный тигр, судя по всему, должен отпугивать обезьян от этого места. Потому оно и было самым спокойным, кстати, (что и привлекло вначале Бальзака, а рисунок он уже потом заметил, тогда и про дверку догадался). Драйзер, подкрепившись, спешит к Джеку, которому в самом деле удалось устроить вполне приличные соревнования: огородил палками и ящиками ринг, судьей поставил справедливого Робеспьера, и прибыль уже имеется с тотализатора. Узнав про склад, Джек организует возле него магазин. Драйзера садят на кассу, Бальзака делают завхозом, а Наполеона – охранником. Теперь в Клетке есть и хлеб (т.е. банановый магазин «В пасти у Тигра»), и зрелища (спонсируемые магазином турниры бокса и армреслинга).

Дельта

И тут появляется квадра ДЕЛЬТА.

Гексли первым делом замечает тусовку возле магазина и ринга, а в толпе – своих знакомых (откуда, спрашивается? А вот же!) и, забыв про все эксперименты на свете, бежит туда. Габен идет следом, ему тоже интересно. Штирлиц, проводив их неодобрительным ворчанием, хватает первый попавшийся ящик и подтаскивает к дереву, но Достоевский его останавливает. Его смущает вопрос: этично ли срывать с дерева единственный банан, к тому же бесплатно, когда все покупают бананы в магазине? Штирлиц напоминает, что таковы условия эксперимента, но Дост возражает. Эволюция не стоит на месте, и вдруг цель эксперимента сейчас вовсе не в том, чтобы проверить сообразительность, а более дальняя? Вдруг это тест на порядочность, более того, нравственность? Штирлиц теряется. Дост решает все же получше обдумать проблему и усаживается на ящик. Штирлиц, за неимением другого дела, начинает наводить порядок вокруг дерева, подметает пол найденным невесть где веником, расставляет ящики и палки в виде красивой оградки. Дост присоединяется к нему. Возращаются Гексли и Габен с кучей разных фруктов, овощей и неведомых корнеплодов («а форма прикольная!»), доставшихся им совершенно бесплатно. Гексли, пользуясь знакомствами, пробрался на склад, да еще и не поленился пролезть далеко вглубь (чего, само собой, не пришло в голову Бальзаку, а почему не сообразил Джек? Наверное, и без того много дел сразу свалилось), и нашел там много чего, кроме бананов. Компания начинает угощаться, не переставая обсуждать этическую проблему доставания бананов. Габену вдруг приходит мысль посадить несколько косточек возле Дерева. Штирлиц подхватывает идею, и они с Габеном начинают разбивать целый палисадник. Гексли предлагает прибить к Дереву с Бананом (полусгнившим уже и никому не нужным) табличку: «Древо Познания», но Достоевский возражает против такого кощунства. Тогда Штирлиц пишет на табличке просто: «Музейный экспонат, руками не трогать!» и огораживает Дерево канатами. Так появляется Искусство. И Литература — в виде философского сочинения Достоевского «Диалоги о Банане».

Обсудить на Социофоруме